Юрий Маслёнов
Поэт, прозаик, оператор и постановщик короткометражных игровых фильмов. Лауреат и дипломант литературных конкурсов. В последние годы - член жюри. Печатается в городских и областных газетах и журналах. Коллективные сборники "Созвездие", "Плеяда поэтов". Отец-основатель и один из лидеров и Клуба Творческого Общения "Старая Сарепта".
Видеоклипы и фильм "Телевизор" здесь.
Кто-то грезит о жизни размеренной,
Стать мечтает солидным, богатеньким.
Я ж хочу быть играющим тренером
Из команды извечных романтиков.
Чтобы видеть красоты в обыденном,
Не грустить по утратам вчерашнего,
Жить не прошлым, когда-то увиденным,
А сегодняшним - ярко и счастливо,
Знать, что жизнь, в общем - штука жестокая
(Только это не повод отчаяться),
Обрастать, словно реки притоками,
Теми, с кем довелось повстречаться мне,
Напоить окружающих свежестью,
Валуны же обтачивать мудростью
И прославиться знатною смелостью
В поединках со злобой и глупостью.
* * *
ЕВАНГЕЛИЕ ИЗ МОРГА
Вы, гражданочка, зря на меня покосились так строго.
Понимаю: не трезв, и вам тошно на это смотреть.
А работаю я санитаром районного морга,
Так что знаю, поверьте, всё-всё и про жизнь, и про смерть.
К нам привозят младенцев, юнцов или сухоньких старцев.
Тем ещё б жить и жить, ну а эти считай, зажились.
И я понял: мы все на земле этой грешной - скитальцы.
Суетимся, мечтаем, а Бог уж спустил эпикриз.
Здесь бывают бродяги и сильные этого мира.
Но и те, и другие, коль трезво на то посмотреть,
Забирают с собой в ту последнюю в соснах квартиру
Лишь костюмчик один, восемь досок и горстку гвоздей.
Я здесь видел порою усопших красы несравненной.
И таких снаряжая к прощанью я понял, мадам,
Что тела без души - лишь останки в преддверии тленья.
Как закуска без водки - по сути всего лишь еда.
Мне ещё доводилось услышать над тем, кто скончался,
Стон души, да такой, что порою слезу проберёт.
Эх, при жизни бы нам видеть столько любви и участья.
Не пришлось бы кричать о том с этого света на тот.
И вот тут на меня между праха и скорбных рыданий
Снизошло пробужденье от суетных, мелочных снов,
Что над нами есть Бог, как основа основ мирозданья,
И что имя Его выражается словом "ЛЮБОВЬ".
И я понял тогда, почему для меня извращеньем
Были страсти друг к другу живых, но бездушнейших тел.
Ведь поистине в мире достойны лишь те восхищенья,
Кто в восторге души перешёл за телесный предел.
И уж если нам этот восторг обрести доведётся,
То копить, экономить нет смысла, поверьте, его.
Всё, чем не обладай, унести в мир иной не придётся.
Вот бы не разрыдаться от груза несказанных слов.
Кто-то древний и мудрый сказал нам: мэмэнто, мол, морэ...
А вы морщите носик и взглядом готовы хлестнуть.
Но, не дай Бог конечно, вы завтра окажитесь в морге,
Я не вспомню обиды, а, может быть, даже всплакну.
* * *
В голове туманно от бессонной ночи.
На поляне тесен самых стойких круг.
Кто-то под гитару песенку бормочет.
Кто-то наблюдает дивный мир вокруг.
Яркие созвездья пред лицом Ярила
Тают как снежинки под его теплом.
Заалеют кроны, словно горсть малины,
А ночное диво станет серым пнём.
В голове туманно... И сквозь дымку глядя,
Мелочей не видно, формы не ясны.
Подожду немного. Пелена осядет:
Заблестят прозренья каплями росы.
* * *
Замерзшим, запуганным зверем
Дождь робко коснулся спины.
И вовсе не хочется верить,
Что лучшее всё позади.
А дождь, проходя по-хозяйски
По рощам, степям и дворам,
Смывает с них летние краски
И красит всё сызнова сам.
И я всё решаю задачу,
Бредя в жёлто-красный туман:
Как можно дождинкой прозрачной
Такой дать простор колерам?
Едва ли ответ будет найден...
Да, собственно, и что с того?
Оправа мистической тайны
нам лишь подчеркнёт волшебство.
* * *
Хитросплетённые слова,
Восьмой подтекст и сносок туча...
И только Пушкина строка
Проста, точна, легка, певуча.
И бьёмся мы, жрецы словес,
Пегасу задавая корма,
В попытках мудрости небес
Вместить в читаемую форму.
Стараясь не перемудрить
И не скатиться к примитиву
Прядём на ощупь строчек нить,
Как песню нянюшка Арина.
Из этой пряжи чувств и слов
Для всех грядущих поколений
Сплетём мы полог всех основ.
В его тепле родится гений.
* * *
Предложение
Несмотря на огромную разницу в возрасте
И следы седины у меня на усах
Я прошу вас сегодня, отбросив условности,
О взаимности в пышных цветущих лугах.
Ваша свежесть с моим-то накопленным опытом,
Да при знатности наших обоих родов
Нам позволят весь мир огласить визгом, топотом
На нас очень похожих дочурок, сынков.
И они свою жизнь проведут в светской роскоши,
Уваженье имея влиятельных лиц,
А на разных бродяг или грязные пустоши
Будут чинно смотреть лишь с журнальных страниц.
Я уже умолчу о наградах и почестях.
Но поверьте, что будет всё именно так.
Соглашайтесь. Путей нет иных в нашем обществе
Для породистых и чистокровных собак.
* * *
Что жизнь? Лишь роль в огромной пьесе
Иль цепь сознательных шагов?
Ищу ответа в свежей прессе
И в пыльной мудрости томов.
Когда я веселюсь без меры,
Иль увязаю в суете,
Иль сторонюсь различной скверны,
Иль чайник грею на плите
Возникнет вдруг, скажи на милость,
Вопрос тот складкою на лбу:
Судьба ли мной распорядилась
Иль всё же выбрал я судьбу?
* * *
Легкокрылая яхточка! Вольною птицей
Ты порхаешь меж вечно изменчивых волн.
Но ни грозная пена, ни колкие брызги
Не осадят твой парус, надеждою полн.
Легкокрылая яхточка! Ветра подружка,
Ловишь ты для полёта дыханье земли.
Но в руках дуновений не станешь игрушкой
И готова идти вопреки, бейдевинд.
Легкокрылая яхточка! Примою порта
Ты проходишь меж грузных и важных судов,
Что пекутся о грузах, путине, доходах…
Но моря - не моря без твоих парусов.
* * *
ПЕРСЕИДЫ-3
Чёрные кружева к синему бархату
Выбрала ночь, завладевшая городом.
Землю покрывшая, небу распахнута,
Гасит заката последние сполохи.
Ну а затем словно дева приданное,
Что по ларцам было долго схоронено,
Перебирает подвески фонарные,
Жемчуг, рубины, сапфиры оконные.
Тёмной эмали пейзажи подлунные
В архитектуры оправу чеканную
Вправлены тонко. И стрелкой минутною
Движутся тени по улицам, зданиям.
Ну а на всё это Вечность безбрежная
Сверху взирает несметными звёздами.
И умиляясь, шепча что-то нежное
Искру-слезу обронить не зазорно ей.
* * *
Зябкий ветер раздвинул тумана гардину,
И невольно меня пригласил рассмотреть
Зрелой осени в маленьком парке картину,
Обрамлённую в бронзу, а, может быть, медь.
Жёлто-рыжей тряпицей, цепляясь за ветки,
Там трепещет листва, сожалея о том,
Что союз с тополями, увы, был не крепким,
И пора покидать им пустеющий дом.
Вдоль аллей, беспристрастно за всем наблюдая,
Худощавы, стройны, неизменно строги,
Небольшое пространство вокруг освещают
Путеводные звёзды ночи – фонари.
А меж ними дорога ленивой змеёю,
Отраженье асфальтовой кожей ловя,
Проползает, шурша облетевшей листвою,
В новый зал галереи меня уводя.
* * *
В полудрёмной пелене
Духоты июльской ночи
Я расслышал вдалеке,
Как вода утёсы точит.
С головою захлестнет,
Кошкой о подошву трётся –
Всё песчинку унесёт.
Напоследок улыбнётся…
Как уж не могуч утёс,
Прочен, твёрд и непреклонен,
Но напора волн не снёс –
Источился, рухнул в море.
Может так и меж людей
В спорах вечных превосходства
Гибкость и напор важней
Нежели каменная твёрдость?
* * *
Снова солнце в небе чистом
Греет, а не только светит.
Снег же больше не искрится –
Лишь пылится, мокнет, преет.
Лёд, зимой сковавший реки,
Посинел и истончился.
Жалкий зимний птичий щебет
В песнь веселья превратился.
И в глазах иных прохожих
Начинает таять стужа.
Чувства, мысли осторожно
Ищут путь меж льдин наружу.
Сквозь бутоны тёплых курток
Чуть заметны сарафаны.
А в виски стучатся гулко
Размороженные планы.
* * *
Состояние дороги:
Смена перечня забот.
Затмевающий тревоги
Впечатлений хоровод.
Состояние дороги:
Испытание себя.
Ценны ль вещи? Крепки ль ноги?
И надёжны ли друзья?
Состояние дороги:
Отвлеченье от проблем,
Что свели всю жизнь в итоге
В добровольный нудный плен.
Дай то Бог, чтобы в итоге
Каждый путник мог прийти
В состоянии дороги
К обретению пути.
* * *
Большим и неспешным малиновым шаром
Взбирается солнце на небо с утра.
Затем, одаряя всех светом и жаром,
В слепящем венце как хозяин двора
Солидно и важно проходит над миром,
Сбирая хвалу, повергая во страх,
Единым, всевластным небесным кумиром,
Любое светило затмив в облаках.
Нас всех призывает к трудам ежедневным,
Чтоб к вечеру каждый устав от хлопот,
Когда раскрасневшись, устало и ленно,
Дневное светило закончит обход,
Уже не взглянул в синь бездонную неба
С бесчисленным множеством звёзд и планет.
Тех, что не согреют, не вырастят хлеба,
Чей свет не пригоден для чтенья газет.
И всё же без тех бескорыстных созвездий,
Прельщающих нас сквозь ночное окно.
Не знали бы мы всеобъемлющей бездны,
В которой дневные заботы – ничто.
* * *
Сообщение форштеераСарептской колонии
Астраханскому губернатору об ущербе,
нанесённом повстанцами Пугачёва.
Господин высокородный губернатор,
Генерал-майор и кавалер,
По захвату Емельяна-супостата,
Сообщить спешу Вам про ущерб.
Под началием российского Атиллы
Пугачёвский бунт прошёл огнём
По всему, что мы трудами возводили
В Вашем крае, нам теперь родном.
Пребывает всё в полнейшемразореньи.
Ни печи, ни кровли целой нет.
В славной кирхе, где мы пели о спасеньи,
От органа – только горстка щеп.
Всё казну, видать, искали лиходеи
(Мало им скотины и складов).
Хорошо у нас имелось подземелье,
Так что сохранили кое-что.
Мы стремились здесь нести Святое слово
Сыновьям степей под полог юрт.
Именно они ещё до Пугачёва
Обобрали Шенбурн, словно куст.
Вот какое нам в Сарептелиходейство
Учинил разбойник и лжецарь.
Нам бы только времечко да средства:
Всё отстроим лучше, нежели встарь.
* * *
Много ты знаешь? – спросили мы внука.
Да!- он ответил нам,- Цифры и буквы!
В этой простой, незатейливой фразе
Мудрость смогли разглядеть мы не сразу.
Но всё, что видим от края до края,
Мы назовём, а затем посчитаем.
Звёзд триллионы бескрайнего неба.
Восемь конфет. Сайка белого хлеба.
Шесть миллиардов людей на планете.
Мама - единственная в целом свете.
Сроки и даты. Отчётности игры.
Всё это, в сущности, буквы да цифры.
* * *
Сырость, гниль, комары, мох как грязная пакля.
И от грязи уже не укрыться нигде.
Вдруг меж кочек, как вспышка, крыло белой цапли
Отразилось в той тёмной, зловонной воде.
С её клюва скатилась болотная капля.
Её завтрак – лягушки, а дом – в камышах.
Но коль топь осветило крыло белой цапли,
Взгляд невольно его проводил в небесах.
Невозможно быть чистым в болоте. Не так ли?
И уж если в грязи – значит все, как один!
Но наглядным примером крыло белой цапли
Осеняет нам путь между бурых трясин.
Если жизнь вдруг покажется нудным спектаклем,
Если глаз твой прикован лишь к чёрной глуши
Оглянись. Где-то рядом крыло белой цапли
Будет знаком, зовущим к полёту мечты.
* * *
Осенней слякотной порой,
Когда безветрие наступит,
Укроет нас туман густой,
И канут в нём деревья, люди…
Преодолев за прядью прядь
Тумана седины белесой,
Нам очень хочется узнать:
Так что там скрыто за завесой?
Вот проступает силуэт
Ещё не ясный, но знакомый.
Его узнаешь ты иль нет?
С ним скорбь или привет из дома?
Ища ответ в седом плену
Бредём, плутаем, замираем.
Но каждый шаг сквозь пелену
Всяк только лично выбирает.
* * *
Я шагал сквозь облака
Каменистым горным склоном.
Сверху вечные снега
На меня взирали сонно.
Дождь рождавшийся вокруг
Устремлялся на равнины
Напоить в предгорьях луг,
Превратить ручей в стремнину.
Сердце ухало в висках –
Жидок разряжённый воздух.
Я шагал сквозь облака
Прочь от пыли ближе к звёздам.
* * *
Когда в погожий, тёплый выходной
Почувствуешь былых сует усталость,
Как будто бы уснувший под золой
Большой костёр, попробуй сделать малость:
Лень сбросить, как намокшее пальто,
Взгляд вырвать из тумана службы, быта,
И разглядеть в просторе мира то,
Что радовало прежде, но забыто.
Ворота храма собственной души
Раскрыть навстречу дальним караванам.
Снять паутину с окон, поспешить
Проветрить всё, избавиться от хлама.
И свежий ветер снова принесёт
Весть от друзей или перо жар-птицы.
И наяву с тобой произойдёт
Такое, что сочтут за небылицы.
* * *